Практически всем известно имя Александра Михайловича Бутлерова, выдающегося химика, академика, создателя теории строения органического вещества, но мало кто знает, что он на протяжении всей своей жизни интересовался пчелами, и всячески старался распространить методы рационального пчеловодства. Известный ученый родился в городе Чистополь Казанской губернии. В 1849 г. окончил Казанский университет, там же защитил магистерскую диссертацию и впоследствии был избран адъюнкт-профессором. По предложению Д. И. Менделеева в 1868 г был избран профессором Петербургского университета. Нет такой стороны деятельности, какой бы ни коснулся академик А. М. Бутлеров — великий химик и не менее великий пчеловод. Веками каждый своей дорогой шли русские пчеловоды, а в Бутлерове, будто в фокусе, сошлись их пути, и от него пошла уже широкая магистраль, на которую встало пчеловодство России. Заниматься пчеловодством он начал в 1856 г, когда завел собственную пасеку, где насчитывалось около 100 пчелиных семей. На пасеке были установлены также специальные остекленные ульи для наблюдения за пчелами. С тех пор пчеловодство стало его второй специальностью. Александр Михайлович испытывал различные системы ульев. Он рассматривал пчеловодство не как развлечение, а как важную отрасль сельского хозяйства, которую необходимо развивать. Ученый уделял определенное внимание кавказским пчелам, проводил испытания и предрекал им большое будущее. Никогда не забывал Александр Михайлович свою любимую Бутлеровку. Милая деревня — так называл он ее в письмах к друзьям. Как только наступала весна и заканчивался университетский курс, он, если не уезжал куда-нибудь по делам, торопился вместе с женой и двумя своими сыновьями в родные края. От Казани на пароходе по Каме до Мурзихи — ближайшей пристани, а оттуда сорок верст по грунтовой на лошадях. Как знакома была ему эта дорога! Слегка холмистая безлесная степь тянулась до самой деревни, и лишь предместья Бутлеровки приятно оживали лесами. Вот, наконец, и дом, сад, цветочная оранжерея, устроенная им самим, небольшой омшаник с флюгером в виде вальдшнепа в полете, им же вырубленным, за омшаником шестигранный павильон его работы, где помещалось 18 пчелиных семей, — один из первых павильонов в России. Рядом, под сенью старых кустов желтой акации и лип, — пасека с ульями многих систем, с контрольным ульем на больших деревянных весах, изготовленных по его чертежам. И каждый раз он был полон планов, мыслей, целыми днями хлопотал возле пчел, отыскивал лучшие способы организации отводков, подсадки маток, объединения семей, наблюдал за работой пчел разных пород. А. М. Бутлеровым были разработаны маточная клеточка и роевня, которыми до сих пор пользуются многие пчеловоды. Пасека была для него живой лабораторией, давала огромный фактический материал, служивший источником для обобщений и теорий. "Факты без теории, — любил повторять он, — не наука".
Летом 1870 г. на своей пасеке Александр Михайлович обратил внимание на одну семью, значительно ослабевшую и никак не поправлявшуюся, хотя в природе сложились для пчел вполне благоприятные условия. Он решил, что плоха матка, и заменил ее молодой, семью подсилил пчелами, но вскоре она ослабла снова. Когда внимательно осмотрел расплод, обнаружил, наконец, сгнивших личинок. Это был гнилец — одно из самых страшных и опасных заболеваний, от которого вымирали пасеки. Не раз видел ученый, как у соседних крестьян вдруг начинали переводиться пчелы. В неразборных ульях трудно было осматривать семьи, чтобы отыскать причины этому. Пчеловоды слышали о гнильце и боялись его, но не знали, какой он, как его заметить и что с ним делать. А гнилец подтачивал и губил пасеки. У самого Бутлерова вспышка гнильца поразила половину семей. Их надо было спасать. Он поднял всю мировую литературу, читал заметки П. И. Прокоповича, одним из первых сообщавшего об этой «заразительной язве», и пришел к выводу, что сведения о гнильце крайне противоречивы, причина возникновения и природа его не выяснены и весьма спорны, поэтому нет и надежных средств воздействия на возбудителя болезни. Бутлеров сам перепробывал всевозможные способы лечения и средства, пока, наконец, не оздоровил пасеку. О гнильце надо было рассказать русским пчеловодам научно и популярно. В январе 1873 г. в «Трудах» Вольного экономического общества публикуется его обстоятельная статья «О болезни пчел — гнильце». В ней не только дана история вопроса, но и подробно с точки зрения рядового пчеловода описаны видимые признаки болезни, подмечены такие тонкости, о которых никто не говорил ни до него, ни после. Автор проследил ее течение, указал на заразность гнильца. Если уж эта болезнь появилась, то она, оказывается, переходит из улья в улей, с пасеки на пасеку. Ученый особо остановился на предупреждении болезни, чему обычно не придавали значения, и на лечении пчел. Из профилактических мер главное — устранение причин, неблагоприятно влияющих на расплод, а это возможно лишь в разборных рамочных ульях, которые позволяли осматривать любой сот, и при соблюдении рациональной технологии. Из лечебных средств он советовал фенол, разведенный в спирте и воде, и салициловую кислоту в жидком и газообразном состоянии. Этими средствами, впервые в России предложенными Бутлеровым, гнилец все-таки можно было победить. Во всех случаях считалось необходимым переселение семьи в чистый улей с обязательным двухдневным голоданием пчел. Ныне ведут борьбу с гнильцом более эффективными средствами. Статья Бутлерова о гнильце очень помогла пчеловодам. Теперь они узнали, что с гнильцом можно и нужно бороться, сам собой он не прекратится. В заграничных заметках, которые систематически публиковали «Труды» общества, А. М. Бутлеров старался поместить побольше статей о гнильце, сообщить о нем читателям новейшие зарубежные данные. Все это — конкретный вклад ученого в оздоровление и сохранение пасек. Весьма ценные для практического пчеловодства мысли высказал А. М. Бутлеров об улье, во многом определяющем рациональную технологию. Разборный рамочный улей приходил на смену колоде, сапетке и другим примитивным искусственным жилищам пчел. В этот период становления рамочного пчеловодства в России конструкций ульев и их вариантов было множество. Почти каждый пчеловод изобретал свой улей или «улучшал» известные. В основном они делились на вертикальные и горизонтальные, изготовляли их из толстых или тонких досок, соломы, лыка, бечевки и других подручных материалов. Рамки имели самую разнообразную форму, даже сводчатую, дугообразную. Наиболее распространенные русские и зарубежные образцы Бутлеров испытывал на своей пасеке. Его интересовало, насколько удобны ульи для работы пчеловода и хорошо ли себя чувствуют в них пчелы в течение сезона. Нужно было определить лучшие конструкции и сказать об этом пчеловодам России. При рациональном уходе за пчелами хороший улей способствует наиболее полному использованию рабочей энергии пчел, заложенной в них природой. Для Бутлерова эталоном улья служило естественное жилище пчел — дупло — первейший улей, подаренный природой. Дупло в живом дереве позволяло пчелам жить на свежем воздухе, давало надежную защиту от плохой погоды, не сдерживало рост семьи, позволяло размещать большие запасы корма. Форма улья, по утверждению Бутлерова, имеет очень большое значение для пчел, так как «с нею тесно связан ход жизни пчелиной семьи, ее размножение и т. п., а следовательно, и сбор меда, прямо условливаемый количеством рабочей пчелы в улье». В узком улье пчелы работают успешнее, чем в широком, и он больше соответствует работе матки, которая охотнее раздвигает расплодное гнездо сверху вниз, чем в бока. В стояке пчелы лучше зимуют. Следовательно, вертикальный улей вполне отвечает биологическим запросам пчел. На своей пасеке большую часть семей Александр Михайлович содержал в ульях-стояках. Но улей, кроме этого, — орудие труда пчеловода. При одной конструкции на уход за пчелами приходилось затрачивать больше времени, чем при другой. Линеечные ульи (в линеечных ульях соты крепились к линейкам-перекладинам ) и те, где рамки вынимались кряду, требовали больших затрат труда. Но они сокращались в том случае, если любую рамку из гнезда можно было вынимать независимо от других. Такие ульи как раз потом и получили признание пчеловодов и утвердились в практике. Ульи с отъемными доньями упрощали осмотр гнезда: «В улье, где видны нижние концы пластов во всю ширину свою, судить о состоянии семьи опять-таки, не трогая рамок, становится удобнее: пчеловоды знают, что по состоянию нижних концов заноса (сотов) и по количеству пчел на них всего скорее можно вывести определенное заключение». На самом деле, стоит только сзади приподнять улей, как станет видно, что делается в гнезде: сколько там пчел, каково качество сотов, готовится ли семья к роению или сохраняет работоспособность, надо ли расширять ей гнездо. Состояние семей, живущих в дуплянках и колодах, почти безошибочно определяли как раз таким способом. Ульи вертикальные имели донья отъемные, а лежаки — прибитые, глухие. Чтобы судить о семье в лежаке, следовало разобрать гнездо. Эта операция требовала больших затрат труда да к тому же надолго выводила пчел из рабочего состояния. Вывод, таким образом, напрашивался сам собой. Однажды Александру Михайловичу задали вопрос: какой же все-таки улей самый лучший? Он со свойственным ему лаконизмом ответил: «Сподручный». После того как в мире узнали улей Лангстрота-Рута, Александр Михайлович сказал: «Лично мы не имели под руками американских ульев, но, судя по сподручности для всяких пчеловодных операций и по распространению этой системы в Америке и Англии, они, конечно, заслуживают внимания». На заседании пчеловодной комиссии 21 марта 1886 г. было принято весьма важное постановление об улье. В нем, в частности, указывалось, что для рационального пчеловодства лучшим признается улей разборный, с отъемным дном, двумя летками, большим подрамочным пространством, рамками с боковыми разделителями. Этим решением, бесспорно, отразившим взгляд Бутлерова на проблему улья, и должны были руководствоваться пчеловоды России. Одновременно Александр Михайлович рекомендовал пользоваться искусственной вощиной, у которой, как и у всего нового, было в это время немало противников. Рамочные ульи и технология рационального пчеловодства, указывал Бутлеров, требовали большого количества готовых и хороших сотов — капитала пасек. Создать такой сотовый запас в короткий срок можно лишь с помощью вощины. В ней находилась уже почти половина материала, необходимого пчелам для строительства сотов. Это ускоряло процесс. Рамочное пчеловодство без использования искусственной вощины невозможно. Об этом свидетельствовала и зарубежная практика, особенно американская. Высокие медосборы, получаемые там, во многом определялись большим количеством сотов, которым располагали пчеловоды-промышленники. Внедрение вощины, как и все техническое и технологическое перевооружение пчеловодства России, началось с Бутлерова. А. М. Бутлеров одним из первых заговорил о научных основах племенного разведения пчел, сохранения пород в чистоте. «Выбирая постоянно для приплода лучшие семьи своей пасеки, — указывал он, — уже можно достигнуть хороших результатов в отношении улучшения породы, но еще лучше смешение своей хорошей породы с хорошей породой чужой пасеки, что составит освежение крови, если пчелы обеих пасек принадлежат к одной и той же (например, к черной) расе». Из породных свойств он особо ценил работоспособность пчел, от которой зависит продуктивность. В свою очередь, это определяется плодовитостью матки. Немаловажным породным признаком он считал незлобивость пчел. Чем в большей степени обладают всеми этими качествами пчелы, тем желательнее от их маток получить молодых маток. Большое значение Александр Михаилович придавал и отцовскому влиянию на качество потомства, указывал на своеобразие процесса передачи трутнями своих свойств, характерного медоносным пчелам. Следовательно, нужно и трутней для спаривания выводить от маток с хорошей наследственностью, семьи которых выделяются высокой продуктивностью. В русском пчеловодстве А. М. Бутлеров положил начало направленному племенному разведению пчел. На своей пасеке, пожалуй, одним из первых он скрещивал пчел итальянских и кавказских с лесной среднерусской пчелой и получал для себя помесных пчел. Обосновал он и способ искусственного вывода маток, указал, что их качества зависят от трех важнейших факторов — возраста личинок, условий их питания и от качества матки, от которой взят племенной материал. Здесь, в Бутлеровке, Александр Михайлович писал статьи и книги по пчеловодству, отвечал на многочисленные письма, редактировал журнальные статьи, принимал гостей, приезжавших за тем, чтобы познакомиться с его образцовым пчеловодным хозяйством, поговорить о делах. К нему всегда тянулись люди. Их привлекали простота и открытость его души, прямота и независимость суждений, влюбленность в пчеловодство, о котором он мог говорить бесконечно, способность сложное сделать простым и убедить собеседника. Достаточно было пробыть с ним несколько часов, чтобы навсегда стать его последователем. А. М. Бутлеров состоял членом Вольного экономического общества, и в 1871 г. организовал при ней пчеловодную комиссию, а в «Трудах», которое издавало Общество, выделил раздел по пчеловодству. Большое значение в распространении знаний и достижений по пчеловодству Бутлеров придавал выставкам. В качестве экспонента он сам принимал участие во второй Казанской пчеловодной выставке в 1880 г., тем же летом посетил большую международную выставку в Праге. В те времена считали, что выставка должна показывать состояние отрасли хозяйства, и видели в этом ее главную цель. Бутлеров, однако, был убежден, что есть и другая, хотя и менее показательная, но едва ли не менее важная цель — просветительская. Люди, оказавшиеся на выставках, в общении делятся опытом и мнениями, убеждаются в выгодности одного и убыточности другого приема, осваивают лучшие методы ведения хозяйства, в результате получается польза общему делу. С такой точки зрения, в частности, он смотрел на отдел пчеловодства Всероссийской промышленно-художественной выставки, состоявшейся в Москве в 1882 г. Александр Михайлович заведовал этим отделом. Он не беспокоился о том, что экспонаты не отразят состояние пчеловодства России, а больше думал о пропаганде рационального пчеловодства, в пользу которого беззаветно верил. Главная цель отдела состояла в ознакомлении посетителей с рациональными приемами, этому и были подчинены отбор экспонатов и оборудование выставочной пасеки. По идее и проекту Бутлерова предполагалось пасеку заселить пчелами, а вокруг нее возвести обтянутую проволочной сеткой галерею, которая защищала бы публику, незнакомую с пчелами и боящуюся их. Несколько раз приезжал он из Петербурга в Москву, заботясь о том, чтобы сделаны были все необходимые постройки. Двадцать дней, с 20 июля по 10 августа, читал прославленный академик популярные лекции по пчеловодству, объясняя и показывая, как надо правильно ухаживать за пчелами. В 1885 г. в Тверской губернии им была открыта Бурашевская народная школа пчеловодства. Тут он читал свои лекции, которые пользовались большой популярностью у слушателей. Активное участие он принимал в проведении совещаний и съездов пчеловодов, устраивал выставки и многое другое. В 1886 г. ученый организовал издание журнала «Русский пчеловодный листок» и стал ее первым редактором. Среди пчеловодов большой популярностью пользовались написанные им книги: «Пчела, ее жизнь и главные правила толкового пчеловодства», которая переиздавалась 12 раз, и сочинение «Как водить пчел», также переиздававшаяся 11 раз. А. М. Бутлеров сделал много для развития отечественного пчеловодства, поднял ее на новую ступень. По свидетельству современников, Александр Михайлович принадлежал к числу таких избранных натур, общение с которыми обогащало духовно, приносило неизъяснимое внутреннее удовлетворение. Громадный ум, блестящая эрудиция, ораторский талант, душевная чистота оставляли неизгладимый след. Лето 1886 г. Александр Михайлович проводил в Бутлеровке. И, как всегда, занимался с пчелами, хлопотал в саду, ходил на охоту. Здесь же его настигла смерть: 17 августа ученый скоропостижно скончался. Россия потеряла одного из лучших своих сынов. Он ушел из жизни в расцвете творческих сил, полный замыслов и энергии, навсегда оставив людям плоды своих вдохновенных трудов. «Может явиться еще более талантливый ученый и преподаватель, — отмечал известный химик профессор В. В. Марковников, — но трудно надеяться, чтобы он соединил в себе в то же время то обаяние и благотворное влияние, которое распространяла замечательно симпатичная и благородная личность Александра Михайловича на всех его окружающих». Своими идеями и деятельностью академик Александр Михайлович Бутлеров всколыхнул пчеловодов России, придал русскому пчеловодству новое направление, возбудил интерес к глубокому его познанию. Начались исследования в самых важных областях — биологии медоносных пчел, технологии ухода за ними, химии меда и воска. Благодаря энергичной просветительской деятельности Бутлерова и его единомышленника Г. П. Кандратьева были переведены и изданы лучшие сочинения зарубежных авторов. Русские пчеловоды получили возможность знакомиться с достижениями мировой пчеловодной науки и практики. При Бутлерове начали свою деятельность крупнейшие ученые пчеловоды — академики Н. В. Насонов, А. И. Каблуков, профессор Г. А. Кожевников, своими выдающимися трудами принесшие нашему пчеловодству мировую славу. Как-то однажды, вспоминая свою творческую молодость, известный химик академик Иван Алексеевич Каблуков сказал: «Мне выпало на долю счастье быть не только учеником А. М. Бутлерова, работать в его лаборатории Петербургского университета..., но и быть его скромным сотрудником по пчеловодству». Этим, пожалуй, было сказано все.
|